Harat's: Иркутский ларёчник построил крупнейшую сеть ирландских пабов в России
Игорь Кокоуров, создатель и владелец сети пабов Harat’s любит пить пиво и зарабатывать на нём
Я иду по мощёным улицам в сторону Загребского собора, вблизи которого должен открыться ирландский паб Harat’s. Его владелец — Игорь Кокоуров, ресторатор из Иркутска. Он задумывал свои пабы как «идеальный мир, где нет драк и где людей объединяет пиво». В России он создал сеть из 87 заведений под этой вывеской (сейчас работает 69 пабов). Большинство из них открывались по франшизе и во многих регионах стали первыми пабами с хорошим пивом. Harat’s разливает 9% пива Guinness в России и 2,3% пива Heineken. Общий оборот всех точек в 2014 году составил 1,1 млрд рублей, в 2015-м — 1,4 млрд рублей. «Секрет» встретился с владельцем самой большой в России сети ирландских пабов, чтобы узнать, как он создал её, почему уехал из страны и как будет развивать Harat's за её пределами.
Читать полностью в «Секрете фирмы»
Открытие паба в Загребе. День первый
Чтобы попасть к дому №4 на улице Опатовина, где должен открыться первый в Хорватии Harat's, нужно пройти мимо сотен веранд, велодорожек, припаркованных сегвеев, цветочных киосков, а затем подняться по каменным ступеням. На фоне голубого неба вырисовываются башни церкви, по мостовой разбросаны деревянные балки, пенопласт, столешницы, контейнеры с краской, ковролин. Мельтешат несколько рабочих. Я замираю посреди улицы перед стройкой. «А вот и девушка», — громко говорит кто-то с веранды соседней пиццерии. Поворачиваюсь: пять крепко сложенных мужчин, у одного под налитым кровью глазом — огромный синяк. На столе несколько бутылок вина, бокалы, переполненные пепельницы.
Тот, что с синяком, представляется: «Вячеслав, помощник Кокоурова». Кокоуров тоже здесь, пожимает мне руку: «Сегодня у нас неформальное общение, интервью будет завтра, да?» Ему немного за 40: круглое лицо, щетина, на шее амулет, где обычно висят православные кресты. С бокалом вина и сигаретой он перемещается из-за стола в сторону стройки и обратно.
«А открытие завтра?» — киваю в сторону стройки. Кажется, в лучшем случае паб там появится через месяц. «Завтра откроемся, работа идёт. Это у нас всегда так», — смеётся кто-то за столом. Меня просят расслабиться, выпить вина, съесть маленьких кальмаров и ни о чём не думать.
«Журналистам нужен какой-то заход. Напиши о том, как пришёл Крым и мы всё ********[потеряли]», — говорит Кокоуров. Первый паб Harat’s открылся в Иркутске в 2009 году, в 2010-м Кокоуров продал первую франшизу, и к середине 2014 года сеть выросла до 74 заведений.
В 2013-м Кокоуров планировал открыть 500 пабов к 2016 году, но обстоятельства помешали (к 2013-му было всего 47 пабов). Открытие одного паба обходится в 300 000 евро, так что после падения курса рубля стоимость запуска выросла с 13 млн до 21 млн рублей — новые места стали открываться реже, количество заявок упало с 50 до 10 в месяц (со временем к ситуации адаптировались, заменили часть оборудования на российское и снизили стоимость открытия до 15 млн рублей). Тогда Кокоуров начал искать желающих купить франшизу в Китае, Майами, Чехии, Сербии, Словении и Хорватии.
Кокоуров по образованию историк, по убеждениям — либерал. Он переехал в Хорватию полтора года назад. Для эмиграции выбрал Загреб, потому что местный язык легко выучить, рядом Италия, Австрия, плюс в стране хорошие перспективы для бизнеса. Он год присматривал место для Harat’s («главное для паба — это локация») и арендовал здание в центре города, где несколько лет работало убыточное кафе.
Вячеслав подводит меня к фасаду здания, где должен открыться паб: «Вот здесь написано *** [член] — это сам Игорь Николаевич написал. Публикуйте — это и есть наш дух, мы ничего не скрываем».
Мы общаемся семь часов, в полночь я ухожу. За стол приносят свежих кальмаров, сыр и вино, никто ещё не расходится. «Сплю по три часа, — вздыхает Кокоуров и показывает на будущий паб. — У меня сердце за него болит, спать не могу».
Открытие паба. День 2
Рано утром мы возвращаемся на стройку с фотографом Леной. За ночь у паба появился фасад. Кто-то встаёт на стремянку и отклеивает бумагу с букв вывески: H-A-R-A-T-S. Мы хотели сфотографировать Кокоурова внутри, но интерьер будет готов только к вечеру. «Давайте я залезу на крышу?» — кто-то кидает ему флаг. Кокоуров высовывается из окна с бокалом вина и белым знаменем «I love Harat’s» на радость проходящим мимо китайским туристам. «Теперь нам нужен красивый фон, пойдёмте к собору», — командует Лена. «Я вам что, поп, что ли?» — возмущается Кокоуров, но быстро соглашается.
Сегодня он в костюме, хотя признаётся, что рваные майка и джинсы ему нравятся больше. Всё время, что мы говорим, к нему подходят с вопросами по поводу укладки ковра и размещения столов и уводят в паб. Мы проходим здание насквозь туда-сюда несколько раз, и с каждым часом оно преображается. Внутри уже появились разноцветные лампы, красный ковёр, деревянные столы и барная стойка.
Чтобы прервать эту череду подходов и провести интервью, мы с Кокоуровым сбегаем в ресторан по соседству: с белыми скатертями и помпезной обстановкой. «Журналист — это психолог, он как доктор. Чтобы сделать хорошее интервью, ты должен узнать человека, да?» — уточняет Кокоуров. Он выкладывает на стол красный Dunhill, два телефона-раскладушки, заказывает вино и огромную порцию мяса с картошкой (оказалось, мне — сам только курит и пьёт). Обсуждаем экономику: я говорю что-то о венчурных фондах и стартапах, но предпринимателю это не очень интересно: «Это всё виртуальное, а кто-то должен строить дороги». Через два часа ему нужно снова бежать на площадку. Я говорю, что пойду отсыпаться в отель и не факт, что проснусь к вечеринке. «А ты когда-нибудь видела, чтоб человек анусом доставал до потолка? — энергично спрашивает Кокоуров. — Нет? Вот! А сегодня увидишь».
В девять вечера Цветочная площадь залита огнями фонарей. В Harat’s горит свет, у входа собрались первые гости. Бармен уже разливает Guinness, официанты (это первый паб, где работают официанты, в остальных пабах сети заказы принимают бармены) натягивают чёрные футболки с логотипом Harat’s. В его пабах три типа пива: дешёвое, среднее и дорогое. «Должен быть Guinness, он вне конкуренции, дальше лагеры, чешское пиво, бельгийский крик, английский эль, какое-нибудь женское пиво, стаут, и ещё один сорт оставляем для себя — покупаем сидр на лето или ещё что-нибудь» — предприниматель объясняет, почему в его пабах всегда 11 обязательных сортов пива (франчайзи могут добавлять дополнительные сорта).
В пабе установили усилители и колонки, хорватские музыканты играют каверы на «Нирвану» и другие хиты. С улицы через окна видно, что происходит внутри, — это должно привлекать прохожих. Какой-то парень говорит девушке на хорватском: «А это русско-ирландский паб, сегодня открылся, скоро мы сюда придём».
Я ухожу в начале первого, Кокоуров выглядит пьяным и довольным. Открытие состоялось, успели даже повесить железную табличку «Паб №88, since May 12, 2016».
Из России. Планы
«В любой экономике кровь — это инвестиции. А когда отток денег в Россию составляет почти 100%, то это ***** [конец]. Когда у тебя крови в организме осталось 200 г, это жопа», — объясняет предприниматель. Кокоуров говорит, что при нынешних кредитных ставках в 18% в России невозможно окупить проект за два года, как он делал раньше, потребуется минимум четыре. При этом ставки по кредитам в Европе — 6%, но брать кредиты в евро, а работать в рублях — страшно. В течение трёх лет он надеется открыть 15 пабов в Хорватии, на июнь запланировано открытие паба в Маньчжурии (Китай). Кроме того, в 2012-м Кокоуров открыл в Иркутске по франшизе паб Fuller’s, рассчитанный на более платёжеспособную аудиторию, чем Harat’s. Скоро он собирается открыть его и в Загребе.
«В Россию ни копейки не вложу. Я сейчас честно говорю тем, кто хочет франшизу купить, что не советую этим заниматься. Чтобы работать в России, нужно выйти на окупаемость инвестиций 40% в год, тогда он за два с половиной года окупится. То есть нужно быть ***** [очень] креативным, чтобы придумать сейчас в России бизнес с такими условиями окупаемости. И то половину денег я отдам банку, а половину оставлю себе. И ****** [зачем] мне всё это нужно?».
Кокоуров будет открывать пабы в Хорватии с местными партнёрами, отдавать им долю от 25% до 50%, они должны контролировать всё на местах. Он говорит, что часто приезжать в другие города сложно, поэтому многое строится на доверии. В городе Шелехове Иркутской области он бывал раз в полгода в лучшем случае, а это всего 20 км от Иркутска. «Нужен на месте человек, который болеет сердцем, а сердце у него будет болеть, только когда он бабки свои вложил», — заключает он и пускается в воспоминания о том, как писал пакет документов для франчайзи.
«Есть такой товарищ, Сергей Иванович Макшанов [управляющий ГК "Институт тренинга — АРБ Про". — Прим. «Секрета»], может, слышала? Он у нас был учитель с 1997 года. Он нам говорил: пацаны, все деньги в бизнес, Россия, *** [восклицание], поднимется с колен, и мы всех порвём. Сергей Иванович приехал, посмотрел, говорит: Игорь Николаевич, тут нужно делать франшизу. Я говорю: что и как? Потом он уехал, я репу чесал — в натуре надо двигать. Открыл, посмотрел. Я тупой, но работящий. Я год сидел и писал 90 страниц о том, как это всё должно работать. Мы попёрли очень хорошо.
Три года назад я ему сказал: Сергей Иванович, по-моему, что-то не то. Вот вы говорили, что Россия встанет с колен. А эти же ваши слова говорят другие люди, циники, которые прекрасно понимают, что она ***** [вовсе] с колен не встала. В начале 2000-х, конце 1990-х была надежда, что бизнес будет стоять у руля и станет всё ****** [отлично]. Не стало. Ничто не изменится до 2024 года. Президенту Зимбабве почти 90, он до сих пор на коне. Деньги, правда, стали триллионами, но типа ****** [всё равно], 96% поддержки».
