Во власти Китая
В 2023 отношения Китая с США развиваются по сценарию, который не на пользу ни самим странам, ни остальному миру. Мосты не сожжены, разворот к глобализации выгоден и возможен. Но китайские власти настроены на создание нового, «китаецентричного» мирового порядка. Что это значит для экономики России, рассуждает Демид Голиков, директор компании «АРБ Про»
Противостояние между Китаем и США усиливается. Разделение торгово-закупочных цепочек и технических стандартов, идеологическая конфронтация и ограничения на перемещение людей, — все это ни завтра, ни в долгосрочной перспективе не поднимет благосостояние ни одной из этих стран, мало того, снизит уровень доверия и военно-политическую стабильность в мире.
Как следствие, Россия, ЕС и другие страны, входящие во всякого рода рейтинги по уровню ВВП, численности населения и богатству ресурсами, — окажутся в большей зависимости от двух центров сил.
Концепция взаимного силового сдерживания, стабильности под присмотром друг друга, — иллюзия или заблуждение людей, которые мало разбираются в социологии и экономике или вовсе не считают их науками. Биполярный мир, в котором две страны ведут гонку на выживание, а остальные — сталкиваются с шизофреническим выбором между «с кем» и «против кого», уже знаком нам по истории 1950-1970-х годов. Как США в эпоху «холодной войны» верили, что СССР ослабнет, так и Китай сегодня верит, что влияние США неизбежно сойдет на нет. Это вряд ли произойдет. Однако действия политиков, чьи взгляды оторваны от жизни, на десятилетнем горизонте приведут к снижению благосостояния и ограничению свобод профессионалов и предпринимателей во всем мире — на несколько поколений вперед. Остается только ждать что, что политики сумеют организовать мягкую посадку цивилизации на дно, переориентировав свои экономики на внутренний спрос, исключив еще один финансовый кризис и дальнейшие войны.
Итак, как проходит «посадка мировой экономики» в 2023 году?
Китай отдаляется от развитых стран, а развитые страны, в свою очередь, от него. Это видно в частности, по показателям внешней торговли. Согласно официальным данным таможенного управления КНР, за семь месяцев 2023 года импорт Китая сократился на 7,6% по сравнению с тем же периодом 2022 года до $1,46 трлн, а экспорт — на 5% до $1,94 трлн.
За счет чего?
Сильнее всего снизился импорт продукции машиностроения и электротехнического оборудования, экспорт — той же продукции машиностроения, а также органической химии, фармы, офисной техники и телеком-оборудования. Основной объем снижения экспорта пришелся на США (минус 19%) и крупные страны Европы (минус 10-15% к прошлому году). Однако Китай стал ввозить меньше продукции даже в страны Юго-Восточной Азии, выросли отгрузки лишь в Россию, Африку и Сингапур. Эти три страны занимают сравнительно малую долю в товарообороте Китая, и рост их закупок никак не компенсирует сокращение экспорта в развитые страны. В частности, по данным того же таможенного управления КНР, рост экспорта из Китая в Россию за семь месяцев выглядит впечатляюще — 73% к прошлому году (до $62,54 млрд), но это лишь 13% от сокращения суммарного экспорта Китая во все страны.
Китайским властям надо думать о том, как сохранить рост экономики. Возможных вариантов четыре:
Первый вариант для многих выглядит идеологически неприемлемым, стратегически проигрышным. Отвоевать лучшие условия для бизнеса на политической арене? Но экономическая логика подсказывает, что это не даст выигрыш. Потому что Китай не является пока центром всех критически важных компетенций и технологий, его внутреннего спроса не хватит, чтобы заставить мир работать на себя. Наконец, даже тотальный мониторинг людей и идеологический контроль не дадут гарантий незыблемости системы. С внешними угрозами бороться можно только в альянсе на условиях доверия. Достигать космических успехов можно (пока еще) на едином рынке технологий, людей и капитала. Это мое мнение. А что думают сами китайцы?
Преобладающий в Китае взгляд на ситуацию, по моему мнению, хорошо описывают Алисия Башульска и Марк Линард из Европейского совета по международным отношениям. В июле 2023 они опубликовали резюме исследования, включавшего, среди прочего, более 30 интервью с китайскими политологами, политиками и аналитиками. Эти результаты перекликаются с массивом мнений других источников, в том числе из деловой сети нашей компании.
Итак, китайская элита в большинстве своем считает:
С учетом политических установок России остается найти рынки и ниши, в которых она окажется значимым поставщиком для китайского бизнеса и лакмусовой бумажкой для китайских политических лидеров. И эффектно играть эту роль.
В частности, придется заново создавать экспортные рынки и изобретать сотню велосипедов — от операционных систем до лунных станций и самолетов, от обучающих технологий до швейных станков. Так что российским предпринимателям стоит учить китайский язык и готовиться к освоению китайских технических стандартов.
Нам придется освоить китайскую эстетику и китайский взгляд на многие вещи, привыкнуть к китайским брендам второго эшелона. Почему второго — потому что большинство представителей первого эшелона — от производителей электроники до разработчиков программного обеспечения и финансовых сервисов — предпочитают соблюдать санкционный режим ради сохранения доступа к глобальному рынку.
Для России хорошо, если Китай поддержит ее экономику и, заодно, обменный курс рубля, входящими долгосрочными (иногда говорят «низкомобильными») инвестициями. Но как получить инвестиции? Россия не нужна Китаю как контрактная площадка — слишком мала по размеру спроса (цифры по внешней торговле были выше). А вот территориальные и отраслевые концессии китайцы бы оценили. Достижимо ли это политически? Вопрос риторический.
Какие отрасли российской экономики сильнее всего будут зависимы от успешности перехода на китайские продукты? Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим на закупки российских предприятий в Китае в 2021 году-июле 2023 года. Наиболее ощутимо — более чем в 3-6 раз, — выросли закупки каучука и производных материалов, цветных металлов, железнодорожной аппаратуры и автоматики, автомобилей, авиатехники и оружия (данные официальной китайской статистики на июль текущего года). Именно в этих отраслях необходим рывок, чтобы и в зависимость не попасть, и по технологиям не отстать.
Конечно же, цифры надо округлять и сверять с динамикой минимум с 2018 года и данными стран-торговых партнеров. Мы сделаем это к началу февраля, когда будут опубликованы годовые отчеты. Что вызывает уважение, так это полнота и скорость обновления китайской статистики.
Конфронтация между Китаем и США усиливается
Противостояние между Китаем и США усиливается. Разделение торгово-закупочных цепочек и технических стандартов, идеологическая конфронтация и ограничения на перемещение людей, — все это ни завтра, ни в долгосрочной перспективе не поднимет благосостояние ни одной из этих стран, мало того, снизит уровень доверия и военно-политическую стабильность в мире.
Как следствие, Россия, ЕС и другие страны, входящие во всякого рода рейтинги по уровню ВВП, численности населения и богатству ресурсами, — окажутся в большей зависимости от двух центров сил.
Концепция взаимного силового сдерживания, стабильности под присмотром друг друга, — иллюзия или заблуждение людей, которые мало разбираются в социологии и экономике или вовсе не считают их науками. Биполярный мир, в котором две страны ведут гонку на выживание, а остальные — сталкиваются с шизофреническим выбором между «с кем» и «против кого», уже знаком нам по истории 1950-1970-х годов. Как США в эпоху «холодной войны» верили, что СССР ослабнет, так и Китай сегодня верит, что влияние США неизбежно сойдет на нет. Это вряд ли произойдет. Однако действия политиков, чьи взгляды оторваны от жизни, на десятилетнем горизонте приведут к снижению благосостояния и ограничению свобод профессионалов и предпринимателей во всем мире — на несколько поколений вперед. Остается только ждать что, что политики сумеют организовать мягкую посадку цивилизации на дно, переориентировав свои экономики на внутренний спрос, исключив еще один финансовый кризис и дальнейшие войны.
Итак, как проходит «посадка мировой экономики» в 2023 году?
Объем внешней торговли Китая падает
Китай отдаляется от развитых стран, а развитые страны, в свою очередь, от него. Это видно в частности, по показателям внешней торговли. Согласно официальным данным таможенного управления КНР, за семь месяцев 2023 года импорт Китая сократился на 7,6% по сравнению с тем же периодом 2022 года до $1,46 трлн, а экспорт — на 5% до $1,94 трлн.
За счет чего?
Сильнее всего снизился импорт продукции машиностроения и электротехнического оборудования, экспорт — той же продукции машиностроения, а также органической химии, фармы, офисной техники и телеком-оборудования. Основной объем снижения экспорта пришелся на США (минус 19%) и крупные страны Европы (минус 10-15% к прошлому году). Однако Китай стал ввозить меньше продукции даже в страны Юго-Восточной Азии, выросли отгрузки лишь в Россию, Африку и Сингапур. Эти три страны занимают сравнительно малую долю в товарообороте Китая, и рост их закупок никак не компенсирует сокращение экспорта в развитые страны. В частности, по данным того же таможенного управления КНР, рост экспорта из Китая в Россию за семь месяцев выглядит впечатляюще — 73% к прошлому году (до $62,54 млрд), но это лишь 13% от сокращения суммарного экспорта Китая во все страны.
Китайским властям надо думать о том, как сохранить рост экономики. Возможных вариантов четыре:
- Политические амбиции подчинить экономическим интересам. Главное —перестать оспаривать суверенитет соседних стран вне рамок международного права (Тайвань, намывные острова в Южно-Китайском море, гималайская граница с Индией) и ценой этого сохранить позиции рынка сбыта или поставщика глобальных компаний. Несмотря на сокращение конкурентного преимущества из-за десять лет назад дешевого труда, для многих компаний Китай — нужный рынок и сбыта, и закупа.
- Увеличить экспорт и быстроокупаемые инвестиции в Россию в пять-восемь раз. Правда, в Россию столько «не влезет», разве что вместе с товаром Китай перебросит и своих потребителей.
- Пополнить список дружественных стран, готовых переключиться с Запада на Китай. Именно в этой логике и расширяется нынешний БРИКС: сформировать «закупочный альянс» приглашены и замученная гиперинфляцией Аргентина, и один из главных должников Китая Эфиопия, и Иран. Однако в этом альянсе нет значимых в мировой экономике стран: Индонезии, Турции, Чили и Нигерии.
- Переориентировать существенную часть промышленности и сервисов на внутренний спрос. Хватит ли внутреннего спроса, чтобы уравновесить снижение экспорта? В 2-5 летней перспективе, скорее, нет. Первая проблема — сравнительно низкая доля услуг в ВВП, — китайцы не привыкли в большинстве своем тратить деньги на услуги. Поэтому развитие сферы бизнес- и частных услуг, их разнообразие, формирование маржинального премиального сегмента в масштабах миллиардного населения пойдет медленно. Вторая проблема — дефляционные ожидания, которые уже тормознули потребительские расходы китайцев. Рост потребительских цен в стране стабильно замедляется с 2018 года, а в ковидном 2021 году Китай даже пережил дефляцию. Это стимулирует потребителей ждать еще более низких цен, откладывая покупки. Третья проблема внутреннего рынка — снижение деловой активности в стране и рост безработицы среди молодежи. Если в США сохраняется дефицит рабочей силы практически по всем типам профессий и все желающие находят место, то в Китае появилась безработица среди молодежи в возрасте от 16 до 24 лет. В июне их доля достигла рекордных 21,3% — это в четыре раза выше общего показателя по стране и почти вдвое выше уровня, который наблюдался в этой возрастной группе до пандемии коронавируса. И если сравнивать с мировым опытом, это значение находится в зоне экономического кризиса.
Что о сложившейся ситуации думает китайская элита
Первый вариант для многих выглядит идеологически неприемлемым, стратегически проигрышным. Отвоевать лучшие условия для бизнеса на политической арене? Но экономическая логика подсказывает, что это не даст выигрыш. Потому что Китай не является пока центром всех критически важных компетенций и технологий, его внутреннего спроса не хватит, чтобы заставить мир работать на себя. Наконец, даже тотальный мониторинг людей и идеологический контроль не дадут гарантий незыблемости системы. С внешними угрозами бороться можно только в альянсе на условиях доверия. Достигать космических успехов можно (пока еще) на едином рынке технологий, людей и капитала. Это мое мнение. А что думают сами китайцы?
Преобладающий в Китае взгляд на ситуацию, по моему мнению, хорошо описывают Алисия Башульска и Марк Линард из Европейского совета по международным отношениям. В июле 2023 они опубликовали резюме исследования, включавшего, среди прочего, более 30 интервью с китайскими политологами, политиками и аналитиками. Эти результаты перекликаются с массивом мнений других источников, в том числе из деловой сети нашей компании.
Итак, китайская элита в большинстве своем считает:
- США повезло, что конфликт России с Украиной перешел в военную плоскость, США используют войну на Украине, чтобы ослабить Китай, но им это пока не удается. Аргумент, на мой взгляд, нелогичный, но он есть и влияет на ход событий.
- Китаю не выгоден российско-украинский конфликт ни политически, ни экономически. Однако, поддерживая Россию, он может выиграть больше, чем рискует потерять. Россия в таком случае станет более сговорчивой и склонной к уступкам.
- Конфликт на Украине не повлиял на намерение Китая взять Тайвань под контроль, но помог понять возможную реакцию Запада и определиться с тактикой.
- Экономика: важная роль, которую китайские компании играют в качестве поставщиков глобальных корпораций, и масштаб китайского рынка сбыта не защитят Китай — торговые барьеры и санкции против него вполне вероятны, значит, к ним надо готовиться.
Что остается России
С учетом политических установок России остается найти рынки и ниши, в которых она окажется значимым поставщиком для китайского бизнеса и лакмусовой бумажкой для китайских политических лидеров. И эффектно играть эту роль.
В частности, придется заново создавать экспортные рынки и изобретать сотню велосипедов — от операционных систем до лунных станций и самолетов, от обучающих технологий до швейных станков. Так что российским предпринимателям стоит учить китайский язык и готовиться к освоению китайских технических стандартов.
Нам придется освоить китайскую эстетику и китайский взгляд на многие вещи, привыкнуть к китайским брендам второго эшелона. Почему второго — потому что большинство представителей первого эшелона — от производителей электроники до разработчиков программного обеспечения и финансовых сервисов — предпочитают соблюдать санкционный режим ради сохранения доступа к глобальному рынку.
Для России хорошо, если Китай поддержит ее экономику и, заодно, обменный курс рубля, входящими долгосрочными (иногда говорят «низкомобильными») инвестициями. Но как получить инвестиции? Россия не нужна Китаю как контрактная площадка — слишком мала по размеру спроса (цифры по внешней торговле были выше). А вот территориальные и отраслевые концессии китайцы бы оценили. Достижимо ли это политически? Вопрос риторический.
Какие отрасли российской экономики сильнее всего будут зависимы от успешности перехода на китайские продукты? Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим на закупки российских предприятий в Китае в 2021 году-июле 2023 года. Наиболее ощутимо — более чем в 3-6 раз, — выросли закупки каучука и производных материалов, цветных металлов, железнодорожной аппаратуры и автоматики, автомобилей, авиатехники и оружия (данные официальной китайской статистики на июль текущего года). Именно в этих отраслях необходим рывок, чтобы и в зависимость не попасть, и по технологиям не отстать.
Конечно же, цифры надо округлять и сверять с динамикой минимум с 2018 года и данными стран-торговых партнеров. Мы сделаем это к началу февраля, когда будут опубликованы годовые отчеты. Что вызывает уважение, так это полнота и скорость обновления китайской статистики.